Что будет со стариками. Что ни делай, все хуже: Стариков объяснил, как инцидент в Эймсбери ударит по репутации Мэй

Обвинения России по «делу Скрипаля»: названы подозреваемые, Лондон будет требовать их выдачи. Какова должна быть реакция нашей страны?

«В «деле Скрипалей» прослеживается аналогия с убийством Литвиненко . Все разворачивалось по примерно тому же сценарию - рассказывалась история об отравлении, правда, тогда обошлось без санкций, и провокация не удалась. Поскольку Литвиненко никто не травил радиоактивными веществами, доказать факт отравления было невозможно, англичане тогда заявили, что не будут сотрудничать с российской стороной, и до сих пор нет свидетельства о смерти. Сегодня такая же ситуация, дело заходит в тупик. Что случилось со Скрипалями ? Где они? Живы ли они? Мы вообще не знаем. У британцев есть некий шаблон организации антироссийской провокации, которую они таким образом и строят. Эту провокацию сделали под определенный пакет санкций, чтобы давить на Россию. Доказать мы ничего не сможем никому. Назад отыграть они не могут – это потеря лица для всей западной прессы. Пришлось, видимо, принести в жертву этого несчастного человека - женщину, которая якобы попрыскалась этим баллончиком. А иначе за что санкции вводить? Кому-то стало плохо. Что-то непонятное произошло. Доказательств, что это Россия тоже нет. Поэтому в этом сценарии обязательно должна быть смерть. А вот кто уже умер? Кто организовал это? Я думаю, вы все прекрасно понимаете», - говорит лидер движения «Патриоты Великого Отечества» Николай Стариков .

Убийство главы ДНР Александра Захарченко это способ «подвесить» мирное решение конфликта в Донбассе?

«Убийство руководителя государства выгодно противоборствующей стороне, поэтому разговоры об экономической подоплеке неприличны. Это политическое убийство, участие американских спецслужб тоже нельзя исключать. Я не удивлен тому, что были запущены такие версии прикрытия, которые стали объяснять этот кровавый террористический акт, это подлое убийство как внутренние разборки. Украинские СМИ, естественно, возложили ответственность на Россию. На Захарченко шла постоянная охота, было много покушений. Ему нужно было ответственней относиться к системе охраны. За убийством маячит звездно-полосатый флаг. Американцы не несут никакого политического, экономического, военного ущерба. Они находятся где-то в стороне, официально не участвуют даже в Минских переговорах. Поэтому, если Минские переговоры срываются, американцы как бы ни при чем. Доказать причастность американцев к убийству Захарченко совершенно невозможно. Эта война американцам не несет никаких минусов. Военную амуницию, оружие, они продают Украине. Они сами выделяют Украине кредит, и на эти же выделенные деньги у себя закупают вооружение. Они заинтересованы в этом военном конфликте», - убежден Николай Стариков.

Совсем недавно в США произошло событие, которое фактически полностью разгромило их же версию о якобы имевшем место вмешательстве русских хакеров в выборы американского президента. Прокомментируйте, пожалуйста, данное событие.

«В Лас-Вегасе прошла конференция по компьютерной безопасности. Большие мастера компьютерного дела - 26 тысяч человек приехали. На выставку пригласили молодых хакеров от 8 до 17 лет и дали задание - как можно быстрее взломать сайт американских выборов. Написать, что было подано 12 миллиардов бюллетеней, что победил на этих выборах несуществующей кандидат. Из 39 участников – 35 справились с заданием. Быстрее всех уложилась 11-летняя американская школьница, которую зовут Одри Джонс . Юная хакерша за 10 минут взломала сайт и выполнила все задания. Вывод - американская школьница сделала то, что расследовали на протяжении многих месяцев ЦРУ и ФБР. Об этом практически никто не написал. Защита у них у сайтов такая, что девочка за 10 минут взламывает», - рассказывает лидер движения «Патриоты Великого Отечества» Николай Стариков.

3 сентября 1945 года - день победы над Японией во Второй мировой войне. Почему в наши дни мы его не празднуем вообще никак и, по большей части, не вспоминаем?

«Сталин четко чувствовал нюансы и смотрел вперед, этот день назывался - День победы над милитаристской Японией. Есть вещи, которые должны быть рассказаны, показаны и отмечаемы. Проблема заключается в том, что 3 сентября выпало из нашего календаря. Празднования проходят на Сахалине и Дальнем Востоке, как будто только они с Японией воевали, но это же не так. Победа над Японией до сих пор для нас является неизвестной. Мало кто что знает. Был захвачен в плен император Пуи , все обошлось малой кровью. Итог победы - возвращение Сахалина и Курилл. Почему не празднуем? Может, боимся обидеть Японию. Не надо стесняться своих побед! Я выступаю за то, чтобы 3 сентября вернули на уровень государственного праздника. Сегодня у нас 3 сентября - День солидарности жертв терроризма. Это важно, конечно. Но одно другому не мешает. Поэтому я присоединился к письму ряда общественных деятелей, о том, чтобы попросили президента вернуть статус государственного дня. Если будем больше говорить о победах, то и настроение будет лучше. Я за то, чтобы у нас в новостях было как много больше позитива», - считает Николай Стариков.

По мнению писателя Николая Старикова, отравление в Эймсбери поставило правительство Терезы Мэй в очень непростую ситуацию. Чтобы оно ни сказало и ни сделало сейчас, все будет хуже.

Российский писатель, общественный деятель и журналист Николай Стариков прокомментировал ситуацию, сложившуюся вокруг отравления в британском городе Эймсбери. Выступая в эфире НТВ, он отметил интересную разницу в подходах между освещением этого инцидента в британской прессе и тем, что СМИ писали в марте текущего года, когда только стало известно об отравлении Сергея и Юлии Скрипалей.

Так, британское правительство явно не спешит делиться с газетами подробностями об инциденте в Эймсбери. Оно также медлит с тем, чтобы обвинить во всем случившемся Россию и российские спецслужбы.

Тем не менее после происшествия в Солсбери всевозможные детали дела и обвинения в случившемся России были вброшены в СМИ почти сразу же. Скорее всего, полагает Стариков, правительство Терезы Мэй прекрасно понимает, что сейчас ему никак не удастся приплести произошедшее в Эймсбери к России. Более того, учитывая схожесть данного случая с произошедшим в Солсбери, существует опасность того, как бы и дело Скрипалей окончательно не развалилось.

Потому, резюмирует Стариков, Тереза Мэй сейчас и бездействует. Ее правительство просто не знает, что делать и как избежать репутационного урона.

«Мне хотелось бы отметить, что англичане загнали себя в угол. На основе газетных публикаций они рассказали, что Россия причастна к инциденту в Солсбери. Сегодня они находятся в ситуации, где что ни делай, все хуже. Не рассказываешь о том, что произошло (в Эймсбери — ред.) - то почему ты молчишь сейчас, а тогда рассказывал с первых секунд? Если рассказываешь - то почему ты тогда Россию обвинял, а сейчас этого не делаешь? Откуда такая разница в подходах?» - привел свое мнение Стариков.

Оценка информации

Записи на схожие темы

...Все , что в законах РФ называют коллективной собственностью, на самом деле ..., включая детей и стариков .Можете границу ставить и... как умеет. Мы считаем, что сообща выжить легче.Какие тенденции? Хуже или....Думаю, этим и объясняется такая большая разница в...

Всегда давали мне понять, что делают все действительно необходимое, но... Но он развивался бы хуже людей лет до 25...активный образ жизни. Многие старики жалуются на это. ...морали и нравственности, как правило. Объясняет , что все злое, что она делает – это против......

Всех европейских стран. Хуже результат только у Эстонии....В деревнях остались одни старики - молодежь уехала в...Все были счастливы: ах, какие иностранные инвестиции! Я много раз пытался объяснять ...логика у американцев: посмотрите, что делают русские, и велите, ...

С автобусными перевозчиками. Как объяснял министр, в вопросе... Смирнов Олександр Олександрович111. Стариков Микола Вікторович112. Стеблов...что хуже уже не будет. Но, как уже можно говорить со всей ... Однако на самом деле все оказалось хуже . Поезд вместо 12...

Экология жизни: Рано или поздно большинство из нас сталкивается с проблемами в отношениях с постаревшими родителями. Чаще всего люди просто жалуются друг другу, не видя способов как-то изменить ситуацию. Почему нам так трудно дается общение со стариками? Почему им обязательно надо вывести нас из себя? Почему они постоянно дают нам советы, критикуют и вмешиваются в нашу жизнь? Почему не принимают ничего нового? И что же нам со всем этим делать?

Рано или поздно большинство из нас сталкивается с проблемами в отношениях с постаревшими родителями. Чаще всего люди просто жалуются друг другу, не видя способов как-то изменить ситуацию. Почему нам так трудно дается общение со стариками? Почему им обязательно надо вывести нас из себя? Почему они постоянно дают нам советы, критикуют и вмешиваются в нашу жизнь? Почему не принимают ничего нового? И что же нам со всем этим делать?

Саша Галицкий - художник, скульптор. Некогда арт-директор в крупной компании, Саша оставил престижную работу и уже 15 лет ведет кружок резьбы по дереву в домах престарелых в Израиле. Большинству его учеников за 80, а некоторые перешагнули 100-летний рубеж.

«Знай я эти ответы 20 лет назад, мои отношения с родителями были бы иными, и их старость тоже была бы иной. Но родителей мне не вернуть. Я поэтому пишу эту книгу для тех, чьи родители еще живы. Для тех, у кого пока еще есть возможность научиться с ними общаться. И при этом не сойти с ума самому. Я теперь знаю, как это сделать».

Саша Галицкий

Саша, расскажите, пожалуйста, как появилась на свет ваша книга?

Я занимаюсь работой с пожилыми в израильских домах престарелых уже 15 лет. Мне посчастливилось работать с тем поколением стариков, которые в юном возрасте пережили Вторую мировую войну, прошли концлагеря, - они приехали в только что созданное государство Израиль 18-20-летними после величайшей катастрофы.

Меня поражает, как после всех трагических событий, которые выпали на их долю, они смогли начать жить снова. Жизненная сила, которая движет этими людьми, - просто невероятна! Через соприкосновение с их судьбами, через постепенное понимание и врастание в их психологию, я пришел к этой книге.

Идея книги принадлежит Владимиру Яковлеву (журналисту, автору проекта «Возраст счастья»), он же придумал ее формат. Я не психолог. Я писал книгу как бы изнутри. Старался максимально честно изложить свою точку зрения по этому вопросу.

«Замечали ли вы когда-нибудь, что ни одни старики не раздражают нас так сильно, как наши собственные? Это потому что все старики - это просто старики. А наши - это постаревшие родители, которых мы помним другими, молодыми и полными сил и которые еще относительно недавно исполняли в нашей жизни совсем иную роль. Мы не готовы разрешить им одряхлеть, поглупеть и впасть в детство».

Вы ведете мастер-классы, на которых объясняете, как взаимодействовать с пожилыми людьми: что нужно делать, а главное, чего ни в коем случае делать не следует. Что это за правила?

Множество людей, чьи родители состарились и стали немощными, находятся в отчаянии, потому что столкнулись с новым для себя опытом и не знают, что им делать, как себя вести. Мне захотелось рассказать, как может быть по-другому.

Вот основные правила общения со стариками, которые я вывел за многие годы работы с ними. Они просты и довольно универсальны:

1. Не ждать удовольствия от общения

2. Рулить

3. Не пытаться менять родителей

4. Знать их «технические характеристики»

5. Не вступать в конфликт

6. Сострадать, но не жалеть

7. Не спорить

8. Управлять впечатлениями

9. Не винить себя

10. Прощать

Вы утверждаете, что ни в коем случае нельзя спорить со стариками, пытаться их в чем-то переубедить. Почему это так важно?

Потому что переубедить их невозможно. А пытаясь спорить, можно только испортить отношения. Родителей уже не исправишь, с этим надо смириться. В этой ситуации можно только изменить себя, изменить свое отношение к тому, что происходит.

- Мама, какой кофе ты хочешь?
- Растворимый, самый дешевый!
- Хорошо.

А что означает принцип «рулить»?

Приходит момент, когда в отношениях с родителями ты должен взять управление в свои руки. Это проблема, это не так просто. Здесь надо незаметно поменять вектор отношений, психологическую расстановку сил между ребенком и родителем: перестать общаться с придыханием. Не быть больше ведомым, а самому вести.

Это сложно, но возможно. Для этого необходимо перестать оправдываться, перестать объяснять, перестать играть маленького мальчика или девочку в отношениях с родителем. Это можно сделать при помощи юмора. В большинстве случаев это работает.

«Смеющийся старик неопасен. С помощью шутки - любой, даже не самой удачной - можно разрядить почти любую опасную ситуацию,возникающую в общении с пожилым человеком».

Но брать на себя лидирующую роль надо не «в лоб». Невозможно заявить: «С сегодняшнего дня мы делаем так!».

Это можно менять потихонечку. Во-первых, понять, что на вопросы мамы или папы «Что делал?», «Куда пошел?» отвечать нельзя. Вместо ответов можно шутить. Я не отвечаю на точные вопросы своих подопечных: сколько у тебя? где? как?

Я сбиваю с толку, задаю встречные вопросы. Я древко этого флага должен забрать, одновременно потихонечку подставив плечо, уходя от конфликтов. Потому что в конфликтах мы сразу теряем, они бесполезны - если только речь не идет о безопасности и здоровье человека, но и тут метод «прямой лобовой атаки» не работает, нужен другой подход.

Привыкая к новой роли, ты должен понимать, что можешь ошибиться, можешь сорваться, но в целом политика твоя должна измениться. Потому что когда человек очень старый, он перестает воспринимать тебя как сына или дочь, он начинает воспринимать тебя как родителя, опекающего.

«Пожилые родители нам не друзья. Пожилые родители нам - пожилые родители. Это предельно специфический, особый вид взаимоотношений, построенных на необходимости общения и по самой своей сути являющихся не удовольствием, а испытанием. Испытанием на нашу способность помогать им, любить их, уважать их, такими, какие они есть, а не такими, какими мы всем сердцем, очень сильно хотели бы, чтобы они были».

Есть пожилые люди, которые, несмотря на преклонные годы и физическую немощь, не готовы отказываться от статуса главы семьи. Они привыкли принимать решения, нести ответственность за себя и свою семью и по-прежнему требуют уважения и подчинения. Как быть в этом случае?

Да, действительно, люди в переходный период (когда они еще не совсем немощные, еще не ощущают себя стариками, но уже нуждаются в заботе) отдают бразды правления с трудом. Но тут надо дать понять, что я все равно у тебя их заберу для твоего же блага.

Я буду с тобой сильным. Ты должен быть сильным внутри. Это невозможно делать путем скандалов, путем объявления, что с сегодняшнего дня ты главный. Это должно прийти изнутри, постепенно. В отношениях должна произойти бескровная революция.

Сложно это сделать с людьми, которых ты знаешь много лет, с которыми установившиеся взаимоотношения, и он понимает, что стоит ему шевельнуть пальцем, и все будет так, как он хочет, потому что так было всегда. Но из любви к ним надо пробовать . Ведь ты не можешь слушаться 90-летнего человека.

Если бы вы могли вернуть время назад, как бы вы общались с собственными родителями? Что изменили бы, имея тот опыт, который приобрели за последние годы?

Я бы не спорил со своими родителями и не пытался бы их переубедить.

Когда мы внутри ситуации, мы смотрим со своей колокольни: какие наши старики вредные, капризные, сколько они доставляют неудобств…

Но если мы посмотрим изнутри их опыта, мы увидим, что им очень плохо. Это их последние годы. Они боятся болезней, собственной немощи, скуки, собственной ненужности и бесполезности, смерти, в конце концов.

Столько труда стоит встать утром, сделать обычные дела, которые раньше, в молодости, им давались легко и просто. И особенно гнетет осознание того, что лучше уже не будет, будет только хуже.

- Как здоровье, Давид?
- Хуже, чем было, но лучше, чем будет!

Все так или иначе боятся старости. Очень многие, жалуясь на своих невыносимых стариков, говорят, что не хотели бы дожить до такого возраста (а именно до старческого маразма и беспомощности). Как вы думаете, можно каким-то образом продлить свой дееспособный возраст? И можно ли как-то помочь родителям дольше оставаться в здравом уме?

Не знаю. И да, и нет. Конечно, если ты, что называется, активен, занят, увлечен каким-нибудь занятием, то говорят, что здравый ум будет оставаться в тебе дольше. И так и есть.

Хотя всегда есть место случаю, который или отправит тебя, скажем, на какую-нибудь операцию под общим наркозом, и сам-то ты вроде проснешься, но голова останется дремать. Или, принимая по пригоршне таблеток в день, трудно оставаться в своем уме, ведь многие из них оказывают негативное побочное влияние на мозг.

Тут уж как кому повезет, хотя стараться надо. Еще могу сказать, что не надо бояться потерять разум в старости, если не хотите его потерять (смеется ).

В чем состоит ваша задача, когда вы приходите на занятие к своим дедушкам и бабушкам?

Обычно я работаю с группой 10-11 человек. Работа очень тяжелая: люди все очень хорошие, но очень больные и очень старые. Сегодня один дед сказал, что отметил 19-летие пребывания в доме престарелых. Ему 92 или 93 года. Это еще довольно бодрый человек. И когда к тебе приходит целая группа таких людей, это тяжело.

Старость - вещь относительная. Мне недавно мой 96-летний ученик на вопрос «Как дела?» ответил: «Плохо. Я совсем обессилел».
- А когда тебе стало плохо? - спрашиваю.
- Когда заболел.
- А когда ты заболел?
- Полгода назад.

Важно, чтобы люди поняли, что они не зря к тебе пришли. Приходится бегать как сумасшедшему, чтобы что-то им дать. На этом этапе ты выкладываешься полностью, остается только шкурка. А потом вдруг в какой-то момент чувствуешь, что они уже насытились, получили свою порцию положительной энергии и теперь довольны, у них улучшилось настроение.

При помощи касания, шутливого толкания локтем, слов, юмора, ты пытаешься их поддерживать в этом состоянии. Ты все время говоришь громко, чтобы они слышали и понимали, что ты здесь присутствуешь. Это работает, но сложно в исполнении, так как требует огромной энергии.

- Как дела, Элиягу? - каждый раз с утра спрашиваю 102-летнего Петрушку.
- Плохо, - всегда обиженно отвечает он, - сегодня вообще думал к тебе не приходить.
- Хорошо, что пришел! - ору ему в глухое ухо.
- Ты не берешь в расчет две вещи. Мой возраст и мои болезни, - продолжает он сердиться на меня.
- Чем ты болен?
- Я не могу тебе этого сказать.
Хотя, по-правде сказать, после урока уходит домой вполне себе помолодевший. Лет эдак на десять.

Как вы думаете, почему эти люди к вам приходят?

Я им не сын и не внук. Я - учитель труда. Это дает мне возможность устраивать такие хулиганские мастерские, где мы рассказываем, например, грубые шутки. Могу и поругаться на них. В угол я их, конечно, не ставлю, потому что некоторым из них в принципе встать очень сложно, но часто говорю, что оставлю их на второй год, если будут так продолжать. Или родителей вызвать обещаю. Чему они очень рады. В этот момент они забывают, сколько им лет. Бывший разведчик с большим стажем может приставить «рожки» бывшему владельцу крупной фирмы.

Я стараюсь общаться на уровне глаз. Не снизу-вверх, не сверху-вниз, а на равных. Исключить формализм. Понимаете, это должно быть очень честное общение.

- Скажи, - сказал мне вчера Меир (82 года), - а у тебя дома есть водка?
- Зачем? - спросил я.
- Чтобы в себя приходить после общения с нами!
- Ну что вам сказать. Конечно, есть. А как же иначе.

Несмотря на то, что вам с вашими учениками приходится очень непросто, вы говорите о них всегда с улыбкой, с большой нежностью и теплотой. Как вам удается сохранить это доброе отношение?

А как ты можешь воевать с ними? Это невозможно. Ты не можешь прийти к ним с анти-зарядом. Когда я начинал биться за правду с кем-то из своих учеников, при этом был абсолютно прав, потому что я всегда прав (смеется ), получалось не очень хорошо.

Одна старушка как-то сказала мне: «Саша, мы сейчас уйдем». Понимаете? То есть «мы сейчас уйдем, потому что нам некомфортно здесь». Ни в коем случае нельзя раздражаться, проявлять ярость. Играть это можно сколько угодно, но внутри нужно улыбаться. Этому нужно учиться.

Когда ты начинаешь понимать истоки, причины поведения стариков, которое раздражает, ты становишься для них неуязвим. Если мы не будем неуязвимы, мы не сможем помочь. Надо понять, что это мы сами в будущем. Тогда общаться с ними станет легче. Ты должен просто в этого пожилого человека войти. Как-то так вот.

© Саша Галицкий

Беседовала: Юлия Коваленко

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet

Социолог Дмитрий Рогозин прочитал в казанском центре современной культуры «Смена» лекцию - о том, что такое старость на самом деле, как общаться с пожилыми людьми и что надо делать, чтобы подольше оставаться в своем уме. СайтT&P ее конспект.

90-летние еще сильно хулиганят

Так сложилось, что старики у нас - «невидимые» люди: их «нет» на улице, мы часто не замечаем их дома, и единственное, что может сделать социолог, - просто показать, о чем они говорят и думают, как выглядят. В прошлом году стартовал проект с геронтологами . Социальная защита дала нам список москвичей, которым исполнилось 100 лет. Мы приходили к ним домой и сначала жутко комплексовали, потому что в нашем сознании даже 80-летние кажутся довольно пожилыми. Но когда одна старушка 102 лет сказала: «С этими подростками лучше не разговаривайте, они пусть созреют сначала, забудут о своих флиртах и подумают о насущном, о смерти», - у меня тут же переменилась оптика.

Поначалу мы испытывали неловкость и разговаривали по часу. Потом я увидел, что люди расположены к тому, чтобы беседовать дольше, и все это закончилось тем, что одно из последних интервью длилось десять часов. В среднем наши разговоры со стариками длились около трех-четырех часов.

Мы начали в Москве, затем поехали в Астрахань, Челябинскую область, Хакасию. Там ситуация хуже: люди никуда не выходят, опускают руки и не хотят разговаривать ни со знакомыми, ни, тем более, с незнакомыми людьми. Поэтому мы снизили в этих городах рамку и разговаривали с людьми 90+. Хотя, честно говоря, 90-летние еще сильно хулиганят и называть их пожилыми язык не поворачивается.

С какого возраста начинается старость ? Пожалуй, старик - это тот, кто живет с постоянной болью: «Если я просыпаюсь и у меня что-то болит, то я счастлив: значит, я жив». Впрочем, не стоит к ним относиться как к инвалидам, старость - не инвалидность. Конечно, те, кому 90 лет или старше, нуждаются в уходе, поэтому у них есть сиделка или кто-то из родственников, кто жертвует своей личной жизнью. Часто кто-то из внучек живет с бабушкой, тем самым продлевая ее жизнь.

Порой мы идем в первый попавшийся дом. Тот, кто согласился на интервью, сначала 15–20 минут убеждает нас, что ему нечего о себе рассказать. Мы киваем и не уходим. Он начинает показывать альбом, мы задаем вопросы, завязывается разговор.

Люди попадаются разные. С некоторыми становится некомфортно, появляется чувство, что что-то не так: кто-то привирает, кто-то рассказывает неприятные истории. Думаю, есть много стариков, которые могут и должны вызывать неприязнь. Художник Саша Галицкий написал книгу «Мама, не горюй!» для людей среднего возраста, которые хотят выжить со стариками. Саша ведет кружок резьбы по дереву в израильском доме престарелых. Он признается, что его тоже нередко бесят старики, что иногда он просто кричит матом минут 15, потому что иначе невозможно. А еще Саша Галицкий говорит, что нам чрезвычайно сложно общаться с родными , особенно если это папа или мама, которые всегда нас опекали, а теперь роли поменялись. Поэтому с другими стариками легче.

Некоторые рассказывают такие истории, что романы можно не читать

Материал, который на нас обрушился, гораздо больше того, что можно выразить словами. Это остановило нас от теоретических обобщений: судьба каждого человека уникальна и завораживает драматизмом. Телеграфно расскажу одну историю: девушка влюбляется в молодого человека, он из еврейской семьи, учится на историческом и любит ее. Она уезжает к бабушке в Ригу, там встречает морячка, который ее покоряет. Он от нее вскоре уходит, а она от него рожает ребенка, выходит замуж за другого. В 70 лет тот, с исторического, ее находит: она живет в Иваново, у нее второй брак, опять неудачный. А он так и не женился, сделал фантастическую карьеру в Германии. Искал, добивался ее и нашел через ФСБ. Сначала они разговаривают по телефону, потом он к ней едет, но уже в Москве умирает. Это так душеспасительно рассказано, здесь нет того, что было бы у молодой: «Я такая дура, погубила себя». Она не может так сказать, потому что у нее есть другая целая жизнь. И она все это рассказывает спокойно, ровно, а ты сидишь и ревешь.

Старики почти не дают советов, их советы исходят из рассказа - такая всепоглощающая толерантность. С ними можно говорить о чем угодно. Вот вы попробуйте с 30–40-летними побеседовать о гомосексуализме. А со стариками - запросто.

В процессе работы мы столкнулись с феноменом, который назвали объективацией старости : мы воспринимаем нашу помощь пожилым людям таким образом, что готовы заботиться исключительно о теле старика: приобрести лекарства, принести продукты, купить памперсы. Из-за этого у нас много одиноких пожилых людей даже в полных семьях. Ситуация усугубляется тем, что если человеку за 90, то он часто уже не может смотреть телевизор, читать и слушать, поэтому у него есть дополнительная потребность в общении.

Меня поразил пример с одной старушкой. Она довольно подвижная, но, конечно, у нее может закружиться голова, она может упасть. В квартире тем не менее она сама хлопотала на кухне. У нее есть сиделка, родственники, она живет в престижном районе Москвы. Все было хорошо, я расспрашивал ее о жизни и мимоходом спросил, когда она в последний раз выходила на улицу. Оказалось, она уже десять лет сидит дома. Никому из ее окружения не пришло в голову, что ей нужно выходить. Это показывает, как все мы относимся к старости . В какой-то степени наше отношение отражает этот жуткий канцелярит, которым любят бравировать наши чиновники, - «возраст дожития». А главное, мы все не умеем разговаривать со стариками.

Еще меня удивило, что в домах стариков почти нет книг. Однажды я разговаривал с женщиной, которой около ста лет, на фоне ее огромной библиотеки. В какой-то момент она с болью провела рукой по книгам и сказала, что не может читать, что знает все эти корешки, потому что работала библиотекарем, но теперь хочет все это отдать. И тут она сказала, что ей недавно прислали книгу и это было огромное счастье. Она протянула мне Евангелие, там был крупный и жирный шрифт. И я понял, что весь наш книжный мир сам отдалил пожилых от чтения. Выходит, это не они замыкаются и не хотят жить, а мы сами отрезаем их от доступной среды. Сразу думаешь о планшете, там можно поменять шрифт. Но я не видел 90-летних, которые орудовали бы планшетом.

Главная проблема не в том, что наши старики нищие или недостаточно обслуживаются медициной, хотя все это присутствует, а в том, что они тотально одиноки. Старики, как и мы все, нуждаются в простом разговоре. Важно, чтобы рядом была не просто сиделка, которая получает деньги и уходит, а кто-то, кто понимает, что любовь определяется не словами о правильном и должном, а иронией и смехом, может быть, иногда криками и руганью. Как ни странно, многие старики жалуются, что им не с кем поругаться, все их воспринимают чрезвычайно серьезно, особенно если у них квартира на Тверской.

Старики откровенно рассказывают о самых темных сторонах жизни

Память стариков избирательна. Они забывают вчерашний день, зато детально вспоминают, как к ним обращался отец, какую рубашку он носил. У стариков нам можно поучиться одной удивительной вещи, мы назвали ее «нелинейным восприятием времени». Как правило, когда старики начинают говорить то о прошлом, то о настоящем, постоянно перескакивая, мы это списываем на деменцию. На самом деле у них события, которые произошли 40 лет назад, и события, которые были вчера или позавчера, находятся на одной временной шкале. Это другое представление о реальности . Все мы до сих пор тянем на себе лямку линейного восприятия жизни. Как мы бы ни хотели быть новаторами, у нас все равно есть детский сад, школа, университет; как бы молодые люди ни говорили, что хотят учиться дальше, - как правило, большинство после института идут работать. Это линейность. Когда начинаешь говорить со стариками, понимаешь, что эта линейность ложная, предзаданная нам социальными отношениями. В разговоре с ними осознаешь, что нет разницы между личной жизнью и публичной, между работой и любовными отношениями.

Старики обо всем говорят напрямую. Они откровенно рассказывают о самых темных сторонах жизни - изменах, абортах, предательствах. Причем разговор этот построен не на обвинениях, как у 40-летних. У пожилых людей возникает отстраненность от ситуации и возможность переживать свою жизнь как настоящую драму.

Старики помогают нам понять самих себя. Мы бежим по миру, пытаясь построить успешную карьеру, гоняясь за собственной влюбленностью, создавая дополнительные условия своим детям, и не замечаем, что все это - не главное. В разговорах со стариками поражает, что они всерьез задаются вопросами «Кто я такой?» и «Для чего я живу?». Причем эти вопросы более актуальны для людей верующих. Для себя я это объясняю тем, что вера дает описание и язык, чтобы говорить о смерти.

К разговору о смерти не готовы не старики, а мы сами

Важнейший элемент разговора о старости - тема смерти . Где-то после 60 мысли об этом приходят регулярно практически всем. А если человеку 90, то он фактически живет со смертью. Потеря близкого родственника бьет по эмоциям и блокирует любые мысли. Но когда у старика ушедших гораздо больше, чем оставшихся, то размышления о смерти становятся актуальными и позволяют осознавать эту жизнь.

Мы обычно безответственно подходим к своей смерти, в лучшем случае собираем деньги. А в Румынии или Польше можно зайти на кладбище и увидеть памятники с открытыми датами. Человек, который это делает, рассуждает так: «Чего на родственников надеяться? Поставят какую-нибудь дрянь, а я сделаю шикарную вещь на собственные деньги».

Смерть - одна из самых непопулярных и сложных тем. Причем к разговору о смерти не готовы не старики, а мы сами. Когда во время исследования я подумал, что пришло время поговорить о смерти, то все никак не мог начать: ходил, маялся, спрашивал, ничего не получалось. Я поделился этим с одной девушкой, она сказала: «Что здесь такого? Это обычное дело - говорить о смерти. Вы просто спросите их сначала, хотят ли они об этом говорить». И мы правда сначала спрашивали: «Можно вам задать два вопроса о смерти?» А потом уже интересовались, думают ли они о своей смерти, часто или редко, и готовятся ли к ней. На первый вопрос 80% людей отвечали положительно. Мы начали смотреть, что не так с 20%, и оказалось, что эти 80% и 20% не отличаются друг от друга ни полом, ни возрастом, ни образованием - а в итоге и даже состоянием здоровья, хотя это была хорошая гипотеза. Оказалось, что к разговору о смерти был в первую очередь не готов интервьюер: заикался, оправдывался. До вопроса добирались только профессиональные интервьюеры, которые вели эту беседу ровно и спокойно, а иногда даже с усмешками, потому что о смерти нужно говорить в ироническом ключе.

«Как ни странно, многие старики жалуются, что им не с кем поругаться, все их воспринимают чрезвычайно серьезно, особенно если у них квартира на Тверской»

Я спрашиваю у стариков, когда они говорили о смерти с родственниками, и они обычно отвечают, что никогда, потому что как только они начинают об этом говорить, им сразу заявляют, что они проживут еще долго. Это приводит к катастрофической вещи - тотальному одиночеству.

В исследованиях о смерти говорится, что человек сначала умирает социально - отказывается от жизни, а потом тело уходит физически. Наше сознание гораздо мощнее тела, и единственное, чем мы можем его раскрутить, добавить топлива, - это общение. В возрасте прекращение жизни больше обусловлено внешними факторами.

Есть те, кто с тоской говорят о жизни: «Устал, поживите с мое, я не знаю, зачем живу». Такие люди быстро уходят. Уже около трети людей, с которыми мы поговорили, нет в живых.

И религия здесь не панацея. Встречаются люди, которые говорят о своем принципиальном атеизме, но если 90-летний человек несколько раз сталкивался с необъяснимыми явлениями, влияющими на его жизнь, он невольно начинает думать: «Наверное, что-то есть». Если говорить о чистой религиозности, то люди старше 80 лет от этого отрезаны. Ни одна из церквей не практикует надомную работу. Поэтому даже если в прошлом они регулярно посещали храм, то теперь становятся самовольными верующими.

Гораздо интереснее разговаривать о сексе со стариками, чем с молодыми людьми

Некоторые старики умеют смеяться над собой и рассказывать анекдоты на грани фола, снимающие звериную серьезность. Это особенно важно при разговоре о сексуальных отношениях, эта тема может быть рассказана только через слом межпоколенческих различий . Гораздо интереснее разговаривать о сексе со стариками, чем с молодыми людьми. Так, одна бабуля захихикала и сказала: «Знаешь, если честно, настоящий секс начинается только после 50». 86-летний мужчина, потерявший жену, рассказал, что они регулярно занимались сексом до 70 лет. Потом она умерла, он ослеп. А через какое-то время «подружился» с ее знакомой.

Как ни странно, интимность, сексуальность - это прежде всего разговор, и разговаривать об этом мы учимся только с возрастом. Человек с ограничениями резче чувствует свою телесность. Я хорошо помню рассветы, когда я болел и меня душил кашель. У стариков по тому же принципу ярче проявляются другие органы чувств. А сексуальность - в голове, и старикам удается сделать эту картинку настолько яркой, что все прошлые «подвиги» блекнут перед ней.

В России тема сексуальности, как и смерти, табуирована. Причем настолько, что даже странно предполагать, чтобы у старика были хоть какие-то фантазии об этом. На Западе в домах престарелых проектируются специальные комнаты для интимности, и если интимность приводит к созданию пары, то люди переводятся в совместную комнату. Проявление сексуальности всячески поддерживается, поскольку это поднимает самооценку и улучшает восприятие жизни. У нас же на одной конференции, посвященной ситуации с домами престарелых, выступил психолог, который описал проблему так: безумные старики совершенно вульгарным образом пристают к персоналу, невозможно работать. Медсестры это подтвердили, сказали, что их надо изолировать.

Любители канцеляритов говорят о непрерывном образовании. На самом деле после 35 лет лишь единицы способны воспринимать что-то новое. Поэтому мы задали аудитории 50+ два вопроса: способны ли учиться люди их возраста и способны ли учиться они сами. Мало людей отвечали отрицательно. Но многие говорили, что это никому не надо. Есть представление, что старость, пенсия - время отдыха. Вы поработали на страну, теперь пришло время отдыхать. Невостребованность блокирует обучение. На самом деле потребность в обучении и реальные способности в старости никуда не уходят . Даже если с возрастом ручная работа становится недоступна, остается навык, есть что передать.

Кстати, ценность ручного труда у стариков просто фантастическая. Сегодня кажется, что лучшая карьера современного рабочего - перестать быть рабочим, получить высшее образование и куда-то уйти. А у пожилых есть много историй, когда люди с высшим образованием переходили на рабочие специальности, это была социальная норма: рабочий в советское время получал больше начальников. Старики учат эстетике труда полного цикла.

Образование действительно непрерывно, но не потому, что наше правительство издало очередной указ, а потому, что это человеческая потребность. И у стариков она подавлена социальной средой, часть которой - мы сами. Многие стареют очень быстро. Эти 45-летние, которые не занимаются сексом, - чем они не старики? Секс, работа и образование - чрезвычайно важные вещи.

Долго живут не те, кто здоров, а те, кто умеет жить со своей болью

Есть такой миф: здоровая старость - на свежем воздухе. Сейчас это не так. Старость, как ни странно, здоровее в мегаполисах: там есть уход, лекарства. В Москве 90-летние получают приличную пенсию, у них часто хорошая жилплощадь. К таким бабушкам большой интерес со стороны родственников - если близких нет, то всегда находятся дальние, которые интересуются их судьбой.

Другой миф - о том, что долго живут те, кто занимается физкультурой. Когда мы разговариваем с долгожителями, выясняется, что многим из них поставлен очень плохой диагноз в детстве, им тогда говорили, дай бог лет до 25 дожить. Долго живут не те, кто здоров, а те, кто умеет жить со своей болью. Боль позволяет быть внимательнее к своему телу.